Maurizio Cattelan. Бунтарь современного искусства
Одну из наиболее обсуждаемых и противоречивых современных скульптур — стоящего на коленях Адольфа Гитлера — продали на аукционе Christie’s в Нью-Йорке за 17 миллионов долларов. Ее автор — 55-летний итальянский мастер Маурицио Каттелан.
Фото: Diether Endlicher / AP
Работы художника часто оказывались в центре скандалов. К примеру, в 2000 году его «Час девятый» вызвал негодование польской общественности — скульптура изображает папу Римского, придавленного метеоритом.
Маурицио Каттелан — художник, чьи работы представлены по большей части в жанре инсталляции. Он не имеет специального образования, всему научился сам. Каттелан родился 21 сентября 1960 года в Падуе, в Италии. На своем жизненном пути будущий художник побывал и охранником, и поваром, подстригал кусты и даже был донором в банке спермы. Началом творчества Маурицио Каттелана можно считать время, когда он стал изготавливать мебель для своего дома. Эту мебель он называл «функциональной мебелью с творческим подтекстом».
Сейчас Каттелан живет и работает в Нью-Йорке, но его персональные выставки проходят по всему миру.
Работы итальянского скандалиста приковывают, заставляют задуматься и не оставляют равнодушными даже неискушенных в современном искусстве зрителей. Например, одной из самых знаменитых его работ является «Девятый час» (La Nona ora), проданная за 800 тысяч долларов. Эта необычная скульптура представляет собой самого Папу Римского, которого сразил метеорит.
Фото: Dominik Pluess / AP
Современное искусство выдает огромные потоки работ и идей различных художников, и задача мастера- отделить свои работы от этой массы, донести до публики свою идею и сделать это как можно более оригинальным способом. И скандал-один из таких способов. Каттелан представит нам еще не один скандал своим запоминающимся творчеством. И мы будем ждать.
О совсем неравнодушном Каттелане в части проблем окружающего мира можно судить из его переписки с другой итальянской знаменитостью – Адриано Челентано, с которым художник обнаружил сходство взглядов. “Я, как и ты, сохраняю здоровое недоверие к правящему классу. Вот задумался над тем, что ты сказал о приватизации. Ее часто представляют как возможность избежать риска монополизации, как облегчение государственного долга и упрощение системы, которая как огня боится прямой ответственности. Но кажется, что Италия решила пойти по худшему маршруту глобализации… Мы вступаем на опасную территорию, и это, а также трансатлантический характер нашей беседы, заставляет меня задать вопрос: что мы, будучи итальянцами, хотим сказать, например, немцам или русским? Что мы хотим им открыть? Учитывая, что они уже знают о нас довольно много. Точно больше того, что мы знаем о них, ведь правда?”. В этом пассаже видится не художник, а вполне зрелый общественный деятель, и именно здесь нужно искать ключ к разгадке безмерной эпатажности и провокационности провинциального идиота, в образе которого художник любит представляться публике. “Я горжусь тем, что ты знаешь и понимаешь то, что я делаю. До сих пор опасаюсь, что меня неверно поймут” – пишет он Челентано. А в одном из интервью он выразился еще определеннее: “Я никогда не сделал ничего более провокативного и жестокого, чем то, что я вижу каждый день вокруг. Я – всего лишь губка. Или репродуктор.”
