Новая книга о русских в Италии
Lorenza Foschini, “Zoé, la principessa che incantò Bakunin”
Лоренца Фоскини
«Зоя, княгиня, очаровавшая Бакунина»
Милан: Mondadori, 2016.
В Италии вышло новое, оригинальное исследование журналистки Лоренцы Фоскини, в центре которого – судьба русской аристократки, ставшей пассионарной анархисткой. Эта ее метаморфоза произошла именно в Италии, в головокружительно красивых местах, преимущественно на острове Искья – понятен интерес к этой истории со стороны итальянского пытливого автора, и надеемся, теперь – итальянской публики.
Начнем с титула книги, и соответственно – с титула героини. В оригинале она обозначена правильно – Principessa. Однако после первых презентаций книги это слово, имеющее несколько значений, попало в русский интернет в значении неправильном. Героиня отнюдь не была «принцессой», ее муж не был «принцем», она была «всего лишь» княгиней.
Теперь назовем ее полным точным именем: это графиня Зоя Сергеевна Сумарокова (1828-1897), в первом браке княгиня Оболенская (все знали ее именно под этой фамилией), во втором браке – Мрочковская-Острога (такой ее никто не знал). Обозначим на русском название книги – «Зоя, княгиня, очаровавшая Бакунина», и ее подзаголовок (не без коммерческой ауры) – «Страсти и анархия под сенью Везувия».
Первым делом стоит поблагодарить Лоренцу Фоскини за то, что она с необыкновенным упорством разыскала следы Зои Оболенской – там, где они, казалось бы, навсегда стерлись.
Заметим, что в отечественной литературе Зоя Сергеевна так и не дождалась отдельной книги, о ней нет и статьи на Википедии (рассказано подробно о ее муже). И это несмотря на то, что она считается одним из прототипов Анны Карениной, и ей посвятили свои книги такие замечательные писатели, как Генри Джеймс – «Княгиня Казамассима» (1886 г.) и Джозеф Конрад – «Глазами Запада» (1911 г.).
Если вкратце, то героиня родилась в Москве, в семье видного генерала С. П. Сумарокова, участника Отечественной войны 1812 года и прочих войн той эпохи, вышла замуж за князя Алексея Васильевича Оболенского, также ставшего генералом и даже главой Московской губернии.
Ради курортных целей она отправилась в Италию, в Неаполь, где познакомилась с «пламенным революционером» – Михаилом Бакуниным. Он сам и его идеи об исправлении социального неравенства анархическим путем впечатлили княгиню и она по сути дела становится политической эмигранткой, отдав свою жизнь и капиталы революционному движению. В итоге ее капиталы в России блокировали, а детей отняли и отправили домой (в Италии умерли два ее ребенка – Мария и Сергей, причем на могиле Марии, на римском кладбище Тестаччо скульптор Марк Антокольский поставил необыкновенно трогательную статую; Илья Репин писал о ней так: «был поражен ее красотой, поэзией и задушевностью»).
В эмиграции Зоя познакомилась с польским анархистом, Валерьяном Мрочковским, взявшим себе кличку Острога – возможно, в память о царских острогах, которые он изведал – полюбила его и стала его сначала «гражданской женой» (согласно современному выражению), а затем, овдовев, его женой законной.
Зоя участвовала во всех тогдашних перипетиях анархизма, тщательно восстановленных автором.
Ее биография обогатилась множеством подробностей за счет сведений, полученных от потомков Зои, живущих в Америке.
Я вступил в переписку с Лоренцой Фоскини на последнем этапе ее исследования: ей не хватало найти могилу своей героини, скончавшейся во Франции, в Ментоне. Обратившись к коллегам, специалистам по некрополю, получил отрицательный результат – Оболенской в каталогах по русскому кладбищу Ментоны не значилось. Однако автор и тут проявила упорство: оказалось, что Зоя Сергеевна, бывшая графиня, бывшая княгиня, скончавшаяся как Мрочковская-Острога, лежит в Ментоне под табличкой «Z.M. Оstroga» – на такую надпись исследователи русского некрополя не обратили внимания. Как правильно пишет автор – не знаменитые русские аристократические фамилии – Сумарокова и Оболенская, а партийная кличка, возникшая из небытия, из острогов… Символичный эпилог.
Остается ждать перевод на русский этого замечательного исследования, в надежде, что исправится ее единственный изъян, то есть недостаток русских источников по биографии Зои, пусть скромных, но существующих.
Михаил Талалай,
Милан
