Роберто Савьяно: в Италии я настоящий живой мертвец
Автор романа “Гоморра” перед премьерой экранизации рассказал о мафиозных структурах и связи европейской мафии и мигрантов.
В российский прокат 25 апреля выходит фильм “Пираньи Неаполя” – экранизация бестселлера “La Paranza dei Bambini” итальянского писателя и журналиста Роберто Савьяно, автора романа “Гоморра” о неаполитанской мафии, которую называют Каморра. В настоящее время Савьяно вынужден жить под круглосуточной охраной Министерства внутренних дел Италии, потому что мафия вынесла ему смертный приговор.
Новая картина, премьера которой состоялась Берлинском кинофестивале, получила “Серебряного медведя” 69-го Берлинале за лучший сценарий.
Перед премьерой картины Савьяно дал интервью корреспонденту “Интерфакса” Анне Нехаевой и рассказал о том, как ему живется при постоянном присутствии телохранителя, о мафиозных структурах и их отношении к соцсетям, а также о том, как связана европейская мафия и мигранты.
– Никогда не общалась с человеком, который находится под постоянной защитой государства.
– Правда? Странно. (Смеется). Но в Италии много таких людей. Порядка 20 итальянских журналистов и 60 судей.
– При этом вы довольно много времени живете в Италии?
– Да, порядка 6 месяцев, а в остальное время в Америке. Или Германии – канцлер Ангела Меркель очень добра ко мне. В США есть некоторые трудности с созданием поддельного имени для меня.
– В фильме главный герой выглядит более хрупким, человечным, чем он показан в книге. Это было сделано намерено?
– Интересная версия. Ведь в книге мы видим героев настоящими детьми, которые буквально спят с игрушками в маленькой комнатке рядом со своими родителями. В книге мы старались показать их взросление, их отрочество и то, как они приходят к взрослой жизни. Хотя на деле все еще являются детьми.
Для фильма мы специально выбрали момент, когда главный герой, Никола, делает выбор – стать ли частью нелегального мира или нет. Это ключевой момент истории, который нельзя изменить, от которого зависит дальнейшее повествование.
– Вы упомянули этот ключевой момент – показательно, что когда Никола решает примкнуть к преступному миру, его мать принимает это и не отговаривает его.
– Потому что они существуют в этой парадигме на протяжении многих лет. Эта их своеобразная школа жизни. Мать героя понимает, что таким образом Никола приносит деньги и обеспечивает семью.
– В фильме ничего не говорится об отце Николы – означает ли это, что он тоже был частью “системы” и был убит?
– Не совсем так. Если бы его отец был частью криминального мира, то Никола, представляясь, говорил бы: “Я сын такого-то”. В то время как ни он, ни его друзья, не упоминают никого из своих родственников в такой формулировке.
Мы специально решили не показывать и не говорить о фигуре отца, чтобы подчеркнуть и показать, что герои росли в отсутствие какой-либо власти или ролевой модели. Они взрослели в таком округе, где редко кто ходит в школу, поскольку там нет никакой гарантии, что ты найдешь хорошо оплачиваемую работу. Если тебе повезет, то ты найдешь работу с оплатой в 50 евро в неделю, а то и меньше – будь то механик, разносчик пиццы или бармен.
– В одной из сцен показано как ребята проезжают на скутере мимо, похоже что, мертвого тела в крови. Насколько это соотносится с реальностью?
– Да, именно так обстоят дела. За свое детство, пока я рос, вместе со своими друзьями мы видели, наверное, дюжины мертвых людей по всему городу. У нас была своеобразная игра – угадать как их убили. Потому что если человеку стреляют в лицо, это свидетельствует о том, что он был предателем, если в голову, это значит, что его уважали при жизни. Если в ноги, то мафия хотела, чтобы этот человек склонился перед ними.
Отчасти из-за всего этого я был так одержим этой историей. Потому что знал, что прав и знал что там происходит.
– По прошествии времени, с момента написания книги “Гоморра”, что-то изменилось в повседневной жизни Неаполя?
– Точно не знаю. Но совершенно ясно, что обеспокоенность происходящим увеличилась. Отчасти поэтому меня так ненавидят, в том числе в Германии. К слову, мне говорили, что в Германии не верят в существование мафии в их стране. Но посмотрите на последние выборы, власти пытаются обвинять мигрантов в происходящих уголовных преступлениях. Тогда как настоящие преступные группировки совершают свои темные дела, пытаясь прикрываться мигрантами. Конечно, ситуация отличается от неаполитанской. Но тем не менее.
Надо заметить, что время не стоит на месте, и европейская мафия изменяется тоже. Считаю, что мы должны поддерживать сообщество беженцев, мигрантов, а иначе они станут рабочей силой для таких преступных мафиозных группировок.
– По вашему мнению, как соцсети изменили или повлияли на мафию? В фильме показано как герои учатся пользоваться оружием по роликам на YouTube или публикуют свои селфи в социальных сетях.
– Некоторое время назад члены Каморры были известны и уважаемы только в своем регионе, но неизвестны всему остальному миру. Теперь же, если тебя нет в соцсетях, ты не существуешь вовсе. Конечно, в случае Каморры, это определенные риски – так их может отслеживать полиция. Поэтому их нет на Facebook, например.
Три вещи, которые важны для ребят в фильме – деньги, подписчики и модная одежда. И, кстати, сцена, в которой они изучают как стрелять из оружия, реальна. Они делились ссылкой на это видео.
– Написание книги про мафию стоило того? Ведь хотя вы подняли такую важную тему, теперь, как вы сами говорили, многие ненавидят вас.
– Абсолютно нет. Я заплатил цену своим амбициям – распространить эту информацию по всему миру. Поэтому я сейчас здесь, поэтому продолжаю писать книги. Но я поздно понял, чего мне это будет стоить. Но чем больше люди хотят, чтобы я замолчал, тем больше буду говорить.
Когда ты живешь под постоянной защитой властей, то, по сути, это не настоящая жизнь. Со мной постоянно находится телохранитель. Но я рад, что жив. Несколько моих коллег журналистов были убиты, другим журналистам угрожают. Я родился в 1979 году, примерно в то время несколько журналистов в Греции были арестованы – я помню большие демонстрации по этому поводу во всей Европе. Некоторое время назад журналистов арестовали в Турции – число демонстраций и тех, кто высказывает им поддержку, уменьшилось в разы.
– Вы скучаете по Неаполю?
– В Италии я своего рода живой мертвец, потому что мафия объявила мне смертный приговор. По чему я больше всего скучаю? Наверно, по возможности свободно ходить по улицам.
Общественное мнение – странная штука. Многие думают – если ты так опасен на самом деле, почему они до сих пор не убили тебя? И я чувствую вину за то, что живу таким образом – под постоянной защитой, с телохранителем.
Подробнее: https://www.interfax.ru/interview/657611
