Как западный бизнес в России реагирует на обострение отношений своих стран с Москвой? На фоне санкций, могут ли страны ЕАЭС сыграть роль посредника между Россией и западным бизнесом? На эти и другие вопросы ответил президент ассоциации «Познаем Евразию», председатель совета директоров АО «Банк Интеза» Антонио Фаллико в интервью изданию EADaily в кулуарах третьего семинара «Российско-итальянское сотрудничество во имя устойчивого и инновационного развития».
— Что вы скажете о росте напряженности между Россией и Западом? Звучат разные угрозы в отношении российского бизнеса, звучат угрозы ответных действий. Как это все влияет на бизнес? Нужно ли, например, ожидать выхода капитала западных стран из России?
— Это не новая ситуация. Риторика новая, точнее, она более громогласная. Я не думаю, что бизнес очень внимательно следует за политической риторикой. Я не ожидаю каких-то изменений. Но и улучшений в краткосрочной перспективе я тоже не вижу.
На самом деле, мы как раз все нуждаемся в улучшении этих экономических связей и в доверии. Крупные компании, особенно если там есть государственное участие, пока не торопятся с инвестициями по очевидным причинам. У частных компаний проблем нет, они продолжают инвестировать. Но то, что будущее затянуто дымкой, не помогает. Я надеюсь, по крайней мере, что в конце февраля-начале марта уровень риторики понемногу пойдет на убыль. Ну, к новым санкциям привыкнем, ну, к этому тоже все уже привыкли. Собственно говоря, мы можем отвечать только за то, что зависит от нас.
Я говорил о дипломатии бизнеса. Давления, которое бизнес оказывает на политику, пока недостаточно. Но можно надеяться на то, что нынешнее критическое положение вынудит оказывать большее давление. На встрече между Евросоюзом и США, которая состоялась несколько дней назад, посвященной в основном энергетической тематике, Жозепа Борреля спросили, готовы ли они прекратить отношения с Россией в энергетике. На вопрос он ответил так: «Нет, конечно».
Все знают, что в нынешнем положении месяц-другой еще можно протянуть, а потом карманы будут пусты. Поэтому и в политическом руководстве всегда будут проявления прагматического подхода. Я все-таки надеюсь, что в нынешней критической ситуации, особенно с точки зрения стоимости энергоносителей и всех сырьевых товаров, бизнес окажет давление на политическое руководство с тем, чтобы выйти из этой ситуации.
— В России возлагаются большие надежды на западноевропейские страны — Германию, Италию, Францию. Москва надеется на то, что эти страны смогут остановить антироссийскую кампанию. Насколько оправданы эти надежды, смогут ли указанные страны действительно повлиять на политику «коллективного Запада» и привести к какой-то нормализации отношений?
— В Германии понимают, что без «Северного потока — 2» они останутся без доступных энергоресурсов, и они не могут себе этого позволить. Олаф Шольц должен учитывать расклад сил в правительственной коалиции, в которой расстановка иногда может выходить из-под контроля. Как может Германия, обладающая самой большой обрабатывающей промышленностью, рассчитывать на сохранение своего экспорта и работу на внутренний рынок с такими ценами на сырье ? Это наводит на мысль, что «Северный поток — 2» все-таки войдет в строй.
Наверное, от этих трех стран, которые вы упомянули, не будет глобального влияния на макроуровне, но на уровне каких-то отдельных проектов, которые выгодны тем или иным национальным экономикам, конечно.
— На фоне разговоров о новых возможных санкциях для России, интересно, смогут ли страны ЕАЭС, например, Армения, сыграть роль посредника между европейским бизнесом и Россией на фоне вот этой конфронтации, продолжения санкционной политики?
— Конечно же, могут, и Армения в том числе, потому что у Армении хорошие отношения, и ее хорошо воспринимают в Евросоюзе. Но потом надо уже смотреть конкретно, как это все устраивать, ведь роль страны может быть связана не с тем, большая она или маленькая, а какие у нее связи, и как она умеет их использовать. Я уверен, что Армения может сыграть большую роль.
Другие страны, которые даже не входят в ЕАЭС, например Узбекистан, тоже могут сыграть большую роль. Хотя Узбекистан сегодня внимательно изучает все процессы, происходящие в ЕАЭС. Тут вопрос в том, что, с моей точки зрения, с того места, откуда я могу наблюдать, пока я не вижу, чтобы была какая-то плотная повестка у этих стран, и чтобы они играли какую-то активную роль. Безусловно, они могут, у них есть такой потенциал. И это относится не только к странам ЕАЭС, а в целом к постсоветскому пространству, потому что они могут сыграть такую роль.
