До недавнего времени никто не сомневался, что народ, населявший знаменитый остров Пасхи, постигла злая участь. Процветающий клочок земли быстро превратился в выжженную гражданской войной пустыню. Однако ученые выяснили: на самом деле все было не так.
Массовое самоубийство
Рапануи — “пуп мира”, как называют его местные — вызывает у исследователей не меньше вопросов, чем пирамиды майя или Стоунхендж. Даже визитная карточка острова— каменные истуканы моаи — до сих пор предмет споров и дискуссий.
Что уж говорить о здешней древней цивилизации. Непонятно, кто, когда, а главное, как сумел добраться до Рапануи — ведь для этого надо было преодолеть огромные расстояния. Например, до соседнего Питкерна — целых две тысячи километров, а до материка — на полторы тысячи больше.
До недавнего времени считалось, что Рапануи заселили полинезийцы, прибывшие с запада приблизительно в IX-XII столетиях. Остров тогда покрывали густые пальмовые леса и недостатка в продовольствии не было.
Но постепенно популяция росла и к XVII веку достигла невероятных размеров для столь маленькой территории — 15 тысяч человек. Разумеется, потребности населения тоже увеличились.
Кладовая ресурсов постепенно скудела. Рапануйцы переживали не лучшие дни: голод, внутриплеменные стычки, случаи каннибализма. И как результат — демографический и культурный крах. В научном сообществе эта теория называется “экоцид”, или экологическое самоубийство.
Она объясняет, почему причаливший к этим берегам в пасхальное воскресенье 1722-го голландский путешественник Якоб Роггевен увидел депрессивный пустынный пейзаж вместо пальмовых кущ. А аборигенов насчитал не более трех тысяч.
Однако новое исследование международной команды ученых из университетов Дании, Австралии, Швейцарии и США бросило вызов привычному взгляду на судьбу цивилизации Рапануи.
“Мы можем у них поучиться”
Генетик Копенгагенского университета Виктор Морено-Майар вместе с коллегами взялся изучить останки 15 аборигенов, живших приблизительно в 1670-1950 годах.
Ученые ожидали найти какие-либо следы коллапса популяции — например, внезапное падение генетического разнообразия. Удивительно, но биоматериал не содержал ничего подобного.
“Напротив, наш анализ показал стабильный рост популяции начиная с XIII века и до контакта с европейцами. Это <…> напрямую противоречит идее резкого сокращения населения”, — говорит соавтор проекта научный сотрудник факультета биологии и медицины Лозаннского университета Барбара Соуза да Мота.
Иллюстрация РИА Новости . Depositphotos/Yarr65/ Карта миграций в районе островов Тихого океана
Выводы команды Морено-Майара полностью согласуются с теми, что несколькими месяцами ранее сделал сотрудник Колумбийского университета палеоэколог Дилан Дэйвис. Он и его коллеги составили карту рапануйских каменистых садов — при таком сельскохозяйственном методе почва перемешивается вместе с валунами. Как результат, влага и питательные вещества сохраняются гораздо дольше и урожай бывает обильнее.
Ранее считалось, что площадь каменистых садов достигала 21 квадратного километра (примерно 12 процентов от площади острова). Именно столько требовалось, чтобы прокормить 15 тысяч человек.
Однако Дейвис установил: угодья охватывали лишь 0,76 квадратного километра. Урожай с таких площадей собирали небольшой. Но его вполне хватало, чтобы прокормить две-три тысячи аборигенов — именно столько голландец Роггевен насчитал в 1722-м.
“Рапануйцам удалось выжить в одном из самых отдаленных мест на Земле. И сделали они это достаточно успешно, — констатировал Дилан Дейвис. — Мы можем кое-чему у них поучиться, по крайней мере по части управления ограниченными ресурсами”.
На маленьком плоту
Нынешнее исследование проливает свет на еще одно темное пятно, которое не давало историкам и археологам спокойно спать. Путешествовали ли аборигены острова Пасхи по океану? Ходили ли в гости к своим восточным соседям?
Теоретически такое возможно. Во времена расцвета Рапануи, когда кругом бушевал густой лес, можно было без особого труда соорудить плот или лодку. Практически это доказал в 1950-х норвежский археолог и путешественник Тур Хейердал —построил плавсредство из пальмовых стволов и на нем добрался до побережья Южной Америки.
Однако уже в XXI веке специалисты, основываясь на анализе ДНК древних полинезийцев, отвергли гипотезу о “хождении за море”. Генетик Морено-Майар решил поступить чисто по-научному — увеличил репрезентативную выборку. И статистика заиграла совсем иначе.
Путем генерации генома он установил: приблизительно у десяти процентов генофонда Рапануи — коренное американское происхождение. Но что еще важнее, ученый сделал вывод о том, что обе популяции встречались до прибытия европейцев на остров и в Америку.
“Такое распределение, — заключил Морено-Майар, — согласуется с версией о межэтническом контакте. Скорее всего, произошел он между XIII и XV веками. Хотя с точностью сказать, где именно, пока невозможно”.
И действительно, в записках испанского мореплавателя XVI столетия Педро Сармьенто де Гамбоа есть рассказы индейцев о могущественном флоте правителя инков Тупака Юпанки. Некогда на нем владыка отправился к далеким островам.
В свою очередь, у рапануйцев есть легенда о заморском вожде по имени… Тупа, который однажды нанес на остров дружеский визит. Так что, кто к кому ходил в гости, ученым еще предстоит выяснить.
