Каким будет 2017 год в мировой политике
В 2017 году мировую политику продолжит лихорадить. Победа Дональда Трампа на президентских выборах в США стала потрясением для всего западного мира, и она уже влияет на динамику процессов не только в Европе, но и на Ближнем Востоке и в Азии. О том, как будут развиваться события в условиях стремительного слома устоявшихся политических тенденций, Ria.ru рассказали эксперты Международного дискуссионного клуба “Валдай”.
Эффект домино
Первый тренд будущего года — изменение западного политического ландшафта. Победа Трампа на президентских выборах в США ускорила наметившуюся еще в прошлом году тенденцию к снижению влияния неолиберальных элит. Их основными оппонентами становятся консервативные силы, выступающие за укрепление национального суверенитета в противовес глобалистским проектам нынешнего западного истеблишмента.
По словам программного директора Фонда клуба “Валдай” профессора РАН Олега Барабанова, после избрания Трампа вполне естественно ожидать “эффекта домино”, когда успехи правых консерваторов могут повториться в ведущих странах Европы. Прежде всего, речь идет о президентских выборах во Франции, где основными кандидатами на победу Барабанов считает представителя правых республиканцев Франсуа Фийона и руководителя “Национального фронта” Марин ле Пен. После победы любого из них Париж может радикально изменить политику в отношении ЕС, например, нивелировать значение франко-немецкого альянса, который при взаимодействии Ангелы Меркель и Франсуа Олланда является ключевой силой принятия решений.
“Франция готова будет выступить в качестве критика германской политики в ЕС, и это может оказать дополнительное влияние на то, чтобы эффект домино распространился и на Германию, где в ходе предстоящих осенью 2017 года выборов в Бундестаг партия Меркель потеряла бы большинство”, — полагает Барабанов.
В Европе можно ожидать серьезных сдвигов, однако это не означает, что в Германии, Франции, Голландии и других менее крупных странах начнут побеждать так называемые популисты, считает научный директор Фонда клуба “Валдай” Федор Лукьянов.
“Дело в том, что сейчас начинается очень интересный процесс: истеблишмент, шокированный 2016 годом, когда он просто-напросто прозевал все, что произошло, постарается адаптироваться к этим переменам и не допустить выпадения власти из своих рук. Его цель — перехватить условный бунт и откликнуться на запрос населения”, — замечает Лукьянов.
На динамику отношений внутри Евросоюза серьезно повлияет начало процесса выхода Великобритании. Будет набирать обороты борьба между сторонниками “мягкого выхода” Лондона, например Польшей или Чехией, которые в перспективе могут и сами поставить вопрос о своем членстве в ЕС, и Германией, для которой важно добиться невыгодных для британцев условий, чтобы не допустить расползания европейского сообщества. Раскол также проходит по линии миграционного кризиса, который не был разрешен приемлемым для всех членов Евросоюза способом. Эксперты сходятся во мнении, что Запад перестает быть гомогенным.
“Суммируя эти тенденции, можно сказать, что 2017 год станет годом большей конфликтности и неоднородности внутри ЕС, что может привести к развитию необратимых центробежных тенденций”, — резюмирует Олег Барабанов.
Ближний Восток останется нестабильным
Вторая тенденция 2017 года — возникновение новой ситуации на Ближнем Востоке, и это тоже связано с изменением американской политики. По мнению программного директора Фонда Валдайского клуба Дмитрия Суслова, администрация Трампа откажется от повестки смены режима в Сирии и других стран, сосредоточившись на борьбе с терроризмом.
“Здесь российский и американский подход полностью совпадают, поэтому сотрудничество будет более плодотворным. Однако жесткий подход Трампа к радикальному исламизму приведет к обострению американо-саудовских отношений, и какова будет реакция на это администрации США — непонятно”, — замечает он.
Сирийская война продолжится, но очевидно, что она вступает в другую фазу, утверждает Федор Лукьянов. Ситуация изменилась для тех, кто был нацелен на уничтожение сирийского режима, однако и Башар Асад не победил, поэтому пока под вопросом остается не только восстановление прежней Сирии, но создание более или менее устойчивой власти на отдельной ее части. Под вопросом и перспективы практического сотрудничества России и США на Ближнем Востоке.
“В будущем можно представить себе несколько более высокий уровень координации между Россией и США в борьбе с радикальными исламистами, но я бы его не переоценивал. Дело здесь не только в различии концептуальных подходов, но и в глубочайшем недоверии русских и американских военных друг к другу”, — считает Лукьянов.
Угрозы деидеологизации
Дмитрий Суслов обращает внимание на еще один тренд — общую деидеологизацию внешней политики США при Трампе. На первых порах она будет иметь характер “великодержавного реализма”, однако ей только предстоит пройти испытание на прочность. При правлении Обамы внешнеполитический курс США столкнулся с реалиями “Арабской весны”, после чего Вашингтон вынужден был заняться Ближним Востоком и фактически отказаться от перезагрузки отношений с Россией. Для Дональда Трампа, являющегося руководителем-дебютантом без опыта ведения внешней политики, такой проверкой может стать конфликт с Ираном или Китаем.
Эксперт предполагает, что Белый дом попытается сыграть с Китаем ту же партию, которую играла администрация Рейгана с Советским Союзом в начале 1980-х — ужесточит риторику и взвинтит темп гонки вооружений с надеждой на то, что Китай не выдержит и пойдет на уступки.
“Думаю, что, в отличие от тогдашнего советского руководства, китайцы не станут уступать, и вместо нового утверждения американского первенства в мире мы можем увидеть жесткое столкновение США и Китая уже в наступающем году”, — полагает Суслов.
Азия приходит в движение, и Трамп ставит под сомнение прежде незыблемые для региональных процессов вещи, например статус Тайваня, подчеркивает Федор Лукьянов.
“Антикитайский настрой Трампа был известен всем, но не все предполагали, что он сразу же поставит под сомнение краеугольный камень американской политики — признание “единственного Китая”, — замечает Лукьянов. По словам эксперта, это не означает, что США признают Тайвань государством, но сам факт такой постановки вопроса, как и нервная реакция Китая, показывает, что характер отношений может измениться.
Перемены грядут и в связях России и Японии. Стороны стремятся к компромиссу даже при наличии разногласий по территориальным вопросам, и этот сдвиг может привести к изменениям стратегической ситуации в АТР — например, к переосмыслению отношений Японии и Китая с учетом того, что Токио может больше рассчитывать на Москву как на противовес. Все это, по мнению Лукьянова, вытекает из политики Америки, которая еще при Обаме заставила региональных партнеров сомневаться в незыблемости своих позиций. После сомнений и метаний начинается поиск альтернатив, и это процесс усилится, если Трамп начнет перепозиционировать политику США в Азии.
При этом остается важной тема Евразии, учитывая, что в 2017 году начнется реальная российско-китайская работа в рамках ЕАЭС. Американский фактор важен и здесь: одним из приоритетов администрации Трампа станет попытка оттянуть Россию от Китая.
“Трамп небезосновательно считает, что предшествующая администрация вела совершенно безумную политику, оказывая давление и на Китай, и на Россию, что фактически притягивало их друг к другу. Трамп же совершенно явно хочет усилить давление на Китай и ослабить давление на Россию, но исключительно для того, чтобы сделать Россию если не партнером, то своим союзником по сдерживанию Китая. Сделать этого не удастся — у меня сомнений нет. Но эта попытка создаст контекст, который может повлиять на многое”, — заключает научный директор Фонда Валдайского клуба.
