Вернутся ли «Девочка на шаре», портрет Жанны Самари и эрмитажный Тициан к законным хозяевам
За рубежом сейчас проходит 27 выставок с участием произведений из российских музеев, выяснили «Известия». Самая представительная из них — экспозиция коллекции братьев Морозовых — объединяет 200 работ, из которых 170 принадлежат Эрмитажу, ГМИИ им. А.С. Пушкина и Третьяковской галерее. Суммарно же в странах, присоединившихся к санкциям, находится не менее четырех сотен наших вещей, в том числе шедевры Тициана, Пикассо и Кандинского. Большинство музеев-владельцев, впрочем, решили досрочно экспонаты не отзывать. Рисков их конфискации нет, уверены они, но есть проблемы иного плана.
Президентские гарантии
К концу 2021 года музейный обмен между Россией и странами Европы частично возобновился, хотя, конечно, и не достиг уровня доковидной эпохи. Главным межгосударственным проектом в сфере искусства стал показ коллекции братьев Ивана и Михаила Морозовых: знаковые полотна импрессионистов, постимпрессионистов и модернистов разместились в парижском Фонде Louis Vuitton. Эрмитаж дал на выставку 65 произведений французских мастеров, ГМИИ имени Пушкина — 67, в том числе «Девочку на шаре» Пикассо и «Портрет Жанны Самари» Ренуара. Еще 38 вещей, только уже русского искусства, которое братья-купцы тоже собирали, приехали из Третьяковки. На вернисаже присутствовал президент Эммануэль Макрон, тем самым подчеркнув государственное значение события.
Экспозиция должна была закрыться в начале марта, но начавшаяся спецоперация на Украине и введенные затем санкции изменили планы. Теперь вещи Морозовых открыты для парижской публики до 3 апреля, а госгарантии на них были продлены до 15 мая. Однако почти сразу появились предположения, что Франция вовсе не собирается отдавать вещи и может арестовать их до завершения конфликта на Украине. Опрошенные «Известиями» официальные лица и эксперты опровергают вероятность такого сценария.
— Мы находимся в постоянном контакте с нашими французскими коллегами в связи с выставкой братьев Морозовых в Фонде Louis Vuitton. Все гарантии, защищающие эту выставку, работают. Насколько мне известно, президент компании LVMH Бернар Арно разговаривал по поводу незыблемости этих гарантий даже с президентом Франции Эммануэлем Макроном, — поделился с «Известиями» спецпредставитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой.
По его словам, во Франции самая жесткая система гарантий. Был принят даже специальный закон, который обеспечивает защиту произведений из России, въезжающих во Францию. Проблема в другом: как перевезти полотна при закрытом небе.
— Сейчас рассматривается вопрос наиболее безопасной логистики, потому что совершенно очевидно, что из-за прерванного авиационного сообщения между Парижем и Москвой нужно искать другие маршруты либо договариваться с французским правительством о специальных коридорах для самолетов, которые будут вывозить эти вещи. Мы будем искать безопасный маршрут и по земле, — подчеркнул Михаил Швыдкой.
Вернуть нельзя оставить
Сами музеи крайне неохотно высказываются на эту тему. Третьяковка, которая, по словам источника «Известий», ответственна за транспортировку произведений с выставки Морозовых, отказалась от комментариев. Другой источник «Известий» в одном из основных музеев — участников парижской выставки объяснил, что вопросы возврата произведений сейчас решаются на уровне не директоров, а правительства. Эрмитаж сослался на свой сайт. А в Русском музее, который тоже выдал картины на выставку Морозовых, хотя и меньше, чем Эрмитаж и московские коллеги, сообщили, что «срочных вывозов экспонатов не предполагается, обсуждаются вопросы транспортировки».
Интересно, что в большей степени ситуация затронула именно петербургские галереи. Например, у того же Русского музея в одной только испанской Малаге, где расположен филиал музея, идут четыре выставки, поделились с «Известиями» в пресс-службе. А в итальянском городе Ровиго гостят наши произведения Кандинского.
Но самое представительное собрание российских работ за рубежом — у Эрмитажа. Помимо 65 полотен в Париже это еще и экспонаты итальянских выставок: «Молодая женщина» в Риме, «Тициан и образ женщины в Венеции XVI века» и «Гран Тур. Мечта об Италии от Венеции до Помпей» — обе в Милане. Причем на выставку Тициана Петербург выдал безусловный шедевр кисти мастера Возрождения: «Портрет молодой женщины».
Первоначально Эрмитаж потребовал преждевременного возвращения экспонатов из Италии. Но через неделю передумал. «Эрмитаж договорился с российским Министерством культуры о смягчении требования о незамедлительном возвращении картин с временных выставок», — сообщается в заявлении. Причины изменения стратегии музей не поясняет.
Но если Эрмитаж сам отозвал требование о досрочном возврате, Екатеринбургскому музею изобразительных искусств в аналогичной просьбе было отказано зарубежной стороной. На выставке «Кандинский, Малевич и русский авангард» в корейском Седжоне сейчас экспонируются 75 работ 49 художников, среди которых Кандинский, Малевич, Гончарова, Ларионов, Родченко и другие. Формально принимающий музей имеет на это право, поскольку договор подписывается с указанием конкретного срока — в данном случае полотна будут висеть до 17 апреля. Однако обычно такие запросы всё-таки стараются удовлетворять, чтобы не портить отношения. Поэтому, вероятно, Италия и согласилась вернуть эрмитажные вещи, вздохнув с облегчением лишь тогда, когда заявка из Петербурга была отозвана. Для Южной Кореи же сиюминутные потери от переформатирования планов оказались важнее.
Впрочем, дело может быть и в неизбежном росте затрат на транспортировку, которые традиционно берет на себя сторона, организующая выставку. Сумма страховки всегда привязывается к способу перевозки и рассчитывается на основе предполагаемой рыночной стоимости произведений. Русский авангард невероятно дорог — дороже классического искусства. Ну а поскольку привезти картины по воздуху пока нельзя, цена возрастает очень существенно. Кто компенсирует разницу? Пока ответа нет.
Гости дорогие
Подсчитать даже примерную стоимость российских произведений, застрявших за границей, непросто: за исключением немногочисленных вещей из частных коллекций эти картины никогда не фигурировали на аукционах. Но можно сказать наверняка, что гипотетическая сумма измерялась бы в миллиардах долларов.
Действующий ценовой рекорд на Сезанна — $288 млн (включая комиссии посредников). На Пикассо — $195 млн. Существенно дороже $100 млн продавались Ван Гог, Клод Моне. Российские вещи этих художников, учитывая исключительный провенанс собрания Морозовых, стоили бы на аналогичном уровне, если не больше. Впрочем, рассчитать даже гипотетическую сумму для «Девочки на шаре», например, невозможно. Она бесценна. И государства — будь то Франция, Россия или любое другое — никогда не допустят, чтобы столь знаковое, принципиальное для истории искусства произведение попало в частные руки. Поэтому призывы некоторых радикальных французских публицистов конфисковать коллекцию Морозовых, продать их и отдать деньги Украине совершенно утопичны.
Более уязвим в этом плане русский авангард. Стоит он тоже немало — от сотен тысяч до десятков миллионов долларов за полотна приличного размера, написанные в период расцвета стиля, — однако такого статуса, как у «Девочки на шаре», у гостящих сейчас за рубежом произведений нет.
Тем не менее музеи ни одной страны мира не заинтересованы рвать отношения с Россией. Выставки — один из главных источников дохода и привлечения внимания. А без вещей из российских собраний основательные экспозиции, например, столь популярного за рубежом авангарда начала XX века невозможны. Поэтому хочется верить, что вопреки всем сложностям наши шедевры всё-таки скоро вернутся домой.