В 1945 году были заложены основы послевоенного диалога между державами
17 июля 1945 года началась Потсдамская конференция держав-победительниц во Второй мировой войне. На Западе ее чаще называют Берлинской, но дело было именно в Потсдаме. О том, как это было, вспоминали «Известия».
Большая тройка
В те годы судьбу послевоенного мира решали три державы, составившие основы антигитлеровской коалиции, спасшей мир от нацизма. В первый раз они собрались в Тегеране, в конце 1943 года. Потом была встреча в освобожденной Ялте, а после капитуляции Германии победители собрались в самом логове поверженного врага. СССР на конференциях неизменно представлял Иосиф Сталин, которого в то время чаще представляли как верховного главнокомандующего, маршала, а после 27 июня 1945 года — как генералиссимуса. Важную роль в антигитлеровской коалиции играл президент США Франклин Рузвельт, но он умер 12 апреля 1945 года, и в Потсдам приехал Гарри Трумэн, ставший хозяином Белого дома без выборов, да и без серьезного политического опыта. Для Уинстона Черчилля Потсдамская конференция стала двойным испытанием. С одной стороны, он собирался «дать бой» Сталину, препятствуя укреплению советского влияния в Европе — неизбежного после Победы. С другой — в Великобритании состоялись парламентские выборы. В то время подсчет голосов шел долго — почти три недели. Результатов ждали к 26 июля.
Накануне конференции Черчилль писал Трумэну: «Железный занавес опускается над их фронтом. Мы не знаем, что делается позади него. Можно почти не сомневаться в том, что весь район восточнее линии Любек, Триест, Корфу будет в скором времени полностью в их руках… В весьма скором времени перед русскими откроется дорога для продвижения, если им это будет угодно, к водам Северного моря и Атлантического океана». Британский премьер явно надеялся на единую позицию с американцами и готовился к конфронтации со Сталиным. Но президент США не собирался по всем вопросам блокироваться с британским коллегой. Он вел самостоятельную игру, стремился к мировой гегемонии и воспринимал не только Москву, но и Лондон как конкурента. А с этим посланием из Лондона в Вашингтон Сталин ознакомился почти одновременно с Трумэном — из сообщений разведки.
Чертоги Цецилиенхофа
Организатором саммита вопреки стараниям Черчилля, как и в случае с конференциями в Тегеране и Ялте, стала советская сторона, державшая под контролем Берлин и его окрестности. Но проводить переговоры в столице Германии было невозможно: город слишком пострадал во время сражений. Местом встречи выбрали дворец Цецилиенхоф — бывшую резиденцию кронпринца Вильгельма в Потсдаме, в 20 км от Берлина.
В первую очередь взялись за дело инженерно-саперные подразделения Красной армии. Нужно было досконально проверить и разминировать Потсдам и дороги, ведущие к нему, восстановить мосты и аэродромы, запустить в Потсдаме и соседнем Бабельсберге электростанции. Потом настала очередь ремонтных рабочих, мебельщиков и садовников. В саду возле дворца, в клумбах, высадили тысячи цветов, а все комнаты идеально оборудовали к приезду высоких гостей.
За считаные дни в Бабельсберге удалось подготовить 63 виллы для участников и гостей конференции. Пришлось позаботиться и о питании: в Потсдаме заработали пекарни, поблизости от города обустроили птицефабрики и овощные склады. Разумеется, позаботились и об охране, за которую отвечал нарком внутренних дел Сергей Круглов. Прибыли из Москвы и пожарные машины с вышколенными экипажами. Даже широкий круглый стол для совещаний изготовили на московской мебельной фабрике «Люкс». Возле него и собрались лидеры трех стран 17 июля.
Атомный диалог
Трумэн в отличие от Рузвельта считал проблемным для Соединенных Штатов участие Красной армии в войне против Японии. Надеялся сломить самураев бомбежками. Президент США мало разбирался в военных вопросах, и генералы убедили его, что без помощи Москвы война с японцами превратится в марафон с непредсказуемым исходом. И Сталин в Потсдаме дал гарантии, что исполнит союзнический долг на Дальнем Востоке.
Накануне конференции Трумэну доложили об успешном испытании американской атомной бомбы. С этим козырем он и прибыл в Потсдам. Трумэн был достаточно бесцеремонным человеком, но и он испытывал чувство неловкости за то, что США осуществило столь масштабный военно-технический проект, не посвятив в него своего главного союзника по борьбе с Германией и Японией… Но еще важнее для него было другое намерение — напугать «дядюшку Джо», показать ему, что лидером послевоенной эпохи будут только Штаты. 24 июля после заседания Трумэн подошел к Сталину и через переводчика сообщил ему, что в Штатах успешно испытано «оружие необыкновенной разрушительной силы».
Президент США позже вспоминал, что Сталин тогда почти безучастно ответил ему: «Мы надеемся, что вам удастся успешно применить данное оружие против японцев». Вряд ли это достоверно. Скорее всего, американский президент придумал фразу, которая оправдывала атомный удар по Японии. Свидетели этого разговора, в том числе министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден, утверждают, что Сталин ограничился кратким и сухим: «Благодарю вас».
В любом случае Черчилль и Трумэн сочли, что «дядюшка Джо» недооценил значение атомного оружия. Они ошибались. В Кремле неплохо знали о ходе Манхэттенского проекта из донесений разведки, и Сталин не первый год получал отчеты от ученых и управленцев, которые создавали советское ядерное оружие. Его хладнокровная реакция на многозначительную реплику Трумэна показывала: ни напугать, ни одолеть Советский Союз невозможно. Только разгадать это на Западе сумели только спустя годы. Приказ об атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки Трумэн отдал из Потсдама.
Вопросы и ответы
Каким быть немецкому государству, которое должно возникнуть на руинах Третьего рейха? Такова была ключевая тема прений в Потсдаме. За основу взяли принцип «четырех Д»: денацификация, демилитаризация вплоть до демонтажа немецкой военной промышленности, демократизация, децентрализация. Союзники провозгласили, что «не намерены уничтожить» немецкий народ и стремятся дать ему возможности для «осуществления реконструкции своей жизни на демократической и мирной основе». О будущем разделении Германии на два государства речь на конференции не шла. Но стороны предопределили будущее появление на карте Европы ФРГ и ГДР, закрепив существование оккупационных зон. Три лидера сходились на том, что в Германии не существует политической и управленческой элиты, которой можно было бы немедленно вверить власть. Все в той или иной степени были причастны к преступлениям фашизма, всех следовало проверять и перепроверять. И Сталин, и Трумэн, и Эттли не сомневались: на первых порах власть над Германией должна сосредоточиться в руках оккупационных администраций.
Наиболее спорным оказался на конференции польский вопрос. Речь шла не только о государственных границах, но и о политическом будущем этой страны. Советская сторона настояла на том, чтобы в Потсдам прибыла польская делегация во главе с коммунистом Болеславом Берутом. Это был важный довод в пользу того, что Польша возрождается. СССР был заинтересован в сильном и лояльном славянском государстве на западных границах и требовал, чтобы Польше передали территорию до рек Одера и Нейсе. После долгих дискуссий советской дипломатии удалось сломить сопротивление англичан — и Польша шагнула далеко на запад. В этих краях, ставших польскими воеводствами, проживали 4 млн немцев, большинство из которых пришлось переселять. В состав Польши с того времени вошли Бреслау (Вроцлав), Гданьск (Данциг) и другие промышленные города.
Под музыку Шопена
Конференция — это еще и банкеты, кулуарные встречи, культурная программа… Американцы привезли Юджина Листа — талантливого молодого пианиста, который три года давал концерты перед солдатами в действующей армии. Сел за рояль и президент Трумэн, умевший музицировать. Блеснул на конференции вдохновенной игрой советский виртуоз Эмиль Гилельс, исполнивший одного из любимых композиторов Сталина — Шопена. Эта музыка хорошо сочеталась с польской проблематикой, над которой ломали головы политики. Ну а Черчилль привез в Потсдам капеллу королевских ВВС, которые исполняли военные песни, столь любимые сэром Уинстоном. После обеда 25 июля Черчилль покинул Потсдам: он отбыл в Лондон в надежде на победу консерваторов, которая позволила бы ему вернуться к Сталину и Трумэну. Но победили лейбористы, Черчиллю пришлось довольствоваться отставкой, а место главного переговорщика со стороны Великобритании за круглым столом занял Климент Эттли, уже участвовавший в конференции. Позиция Лондона при этом не изменилась, но черчиллевского авторитета и темперамента новому премьеру не хватало.
Итоги Потсдама
Важным решением «большой тройки» стало создание совета министров иностранных дел. В Потсдаме Вячеслав Молотов, американец Джеймс Бирнс и британец Энтони Иден (28 июля его заменил Эрнест Бевин) вели переговоры каждый день. И условились продолжить консультации. Перед советом стояла непростая задача — подготовить мирные договоры для бывших сателлитов Германии, которые им предстояло заключить с державами-победительницами. Главы великих держав подтвердили высокий статус Организации Объединенных Наций, которая в то время только создавалась. Они приняли решение не принимать силовых решений без санкции ООН, обсудили проект Совета Безопасности этой постоянно действующей международной организации. Сталин выступил против ущемления стран, которые были союзниками Германии, но в 1944–1945 годах свергли профашистские правительства. Это касалось Италии, Венгрии, Болгарии, Румынии. Другое дело — Испания, где сохранился коричневый режим Франсиско Франко. Это страну, по настоянию СССР, было решено не принимать в ООН.
Границы европейских стран изменились. Советский Союз получил одну треть Восточной Пруссии вместе с ее столицей Кенигсбергом (ныне — Калининград), а также часть Куршской косы и город Клайпеду. Не удалось удовлетворить территориальные претензии Москвы к Турции. Наша страна имела основания претендовать на Карс и Сурмалинский уезд, когда-то принадлежавшие Российской империи. Кроме того, советская сторона намеревалась получить военную базу с выходом на пролив Дарданеллы. Но эти позиции не попали в итоговый протокол конференции. Здесь сыграл роль тот факт, что Анкара в годы войны благоразумно воздержалась от широкой помощи немцам. Другой фактор — торжество сталинской позиции по польскому вопросу. За него пришлось платить на турецком направлении.
«Справедливый и прочный мир»
Спорных вопросов и камней за пазухой в Потсдаме было гораздо больше, чем в Тегеране и Ялте. Прежде и для Москвы, и для Вашингтона, и для Лондона главным было продвижение на фронтах, военное и политическое давление на гитлеровскую Германию. Фронтовое братство сменилось противоречиями, которые скоро перерастут в противостояние. Но большая война в Европе не разразится, и в этом неоспоримая заслуга потсдамских переговорщиков.
В сообщении для прессы по итогам конференции говорилось, что встреча «укрепила связи между тремя правительствами и расширила рамки их сотрудничества и понимания с новой уверенностью, что их правительства и народы вместе с другими Объединёнными Нациями обеспечат создание справедливого и прочного мира». Нередко можно услышать, что в Ялте и Потсдаме сложился миропорядок, который в основе своей оставался неизменным до начала 1990-х. Это не совсем так. В Германии летом 1945 года собрались союзники, которые совсем недавно разгромили общего врага. Пройдет год — и они превратятся в непримиримых антагонистов.
2 августа три лидера, прощаясь, выразили готовность продолжить встречи «большой тройки». Но Потсдамское совещание оказалось последним в этой череде исторических конференций. Вскоре Великобритания потеряет статус великой державы — и судьбы мира будут решаться на встречах представителей СССР и США, которые из союзников успели стать противниками по холодной войне. Память о Потсдаме еще долго будет помогать странам с разным строем находить общий язык.
Автор — Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»